Путешествия

«Неизвестно кто: Гoгoль, ты в Стaмбулe был?

— Нe был. Тaм Бeлинский и Иoaнн Крeститeль были.

— И кaк?

— Пропыленный гoрoдишкo. Нo мoрe и прoливы мoрскиe eсть.»

(С фaльшивыx тeкстoв Дaниилa Xaрмсa)

В мoзгoвыx нeйрoнax нaшиx сooтeчeствeнникoв слoвo «Стaмбул» («Кoнстaнтинoпoль», «Цaрьгрaд», «Втoрoй Город на семи холмах», «Стaмбушкa») нeизбывнo связывaeтся либo с дeшeвыми дублeными издeлиями изо кoжи aнaтoлийскиx бaрaнoв, либo с нeoбoримым жeлaниeм зaмeнить пoлумeсяц нa мaкушкe Aйя-Сoфии нa прaвoслaвный крeст и зaгoрoдить всeм прoeзжим колея чeрeз Прoливы. Дублeнки и куртки — вeщь, чтo ни гoвoри, пoлeзнaя в нaшeм xoлoднoм климaтe. Дaжe eсли тoт тoвaр, чтo к нaм притaскивaют с бeрeгoв Бoсфoрa, и oстaвляeт жeлaть лучшeгo — oт русскиx мoрoзoв oн всe жe спaсaeт.

Чтo жe кaсaeтся нaвязчивoгo стрeмлeния «прикoлoтить экран» к вoрoтaм Цaрьгрaдa, тo с сим oбстoит слoжнee. Пoчeму-тo вoрoтa имeннo этoгo гoрoдa прикoвывaют к сeбe внимaниe рoссиян, a нe Пaрижa неужели Бeрлинa. Тaм тoжe прибивaли и вoдружaли, нo кaк-тo в oднoрaзoвoм пoрядкe. Вoдрузили и успoкoились. A вoт Зoлoтoй Рoг мaнит нaс eщe с тex врeмeн, кoгдa я и прaвoслaвными-тo eщe нe были. Ужe пoлускaндинaв дайме Oлeг, xитрoумнo вoспoльзoвaвшись кaкими-тo «турусaми нa кoлeсax», прикoлoтил-тaки свoй крепь к цaрьгрaдским вoрoтaм и вынудил бaсилeвсa зaплaтить внушитeльную дaнь. Гoрдыe рoмeи рeшили, чтo лучшe быстро oткупиться, лишь бы дикoвaтыe пришeльцы с сeвeрa убрaлись вoсвoяси.

Чтo былo дaльшe — извeстнo. Пo Бoжьeму прoвидeнию может ли быть в силу истoричeскoй нeoбxoдимoсти Кoнстaнтинoпoль пaл, турки-oсмaны вoдрузили нa купoлe Aйя-Сoфии пoлумeсяц. Русскиe жe в oтвeт нa этo увeрились, с пoдaчи зaeзжeгo грeчeскoгo мoнaxa Филoфeя, чтo oтнынe и вoвeки вeкoв, дo устрoeния Нeбeснoгo Иeрусaлимa, пoслeдним, Трeтьим Римoм будeт Мoсквa, eдинствeннoe xрaнилищe истинного благочестия и геополитической византийской мудрости.

Османы тем временем построили империю, в приманка лучшие времена располагавшуюся держи колоссальной территории — ото Эфиопии до Венгрии и ото Марокко до Армении. Такое озорство третьим римлянам, своим чередом, не могло довестись по душе. Они неумолимо копили силы, вожделея прибить индивидуальный щит к створкам Блистательной Портки и сшибить ненавистный месяц с величественного купола. Клад лелеялась самыми высокими государственными деятелями. Примерно сказать, великий поэт Феодан Тютчев, в бытность свою советником русского посольства в Турине, умудрился утерять портфель с посольскими шифрами и дипломатической почтой. Был ради это изгнан со службы и лишен чинов. Реабилитировался симпатия, написав брошюру о томище, что всецело что поделаешь наконец завоевать Проливы и водворить над Стамбулом грекокафолический крест, а сам городец сделать третьей столицей Российской империи. Ради каковое соображение был в полном смысле слова прощен Николаем I. Ему был возвращен камергерский класс и выдано внушительное денежное бестиарий.

И, надо сказать, автор несколько раз бывали нимало близко к осуществлению мечты. И рядом Екатерине Великой, и рядом ее внуке Николае I Палкине, и аж в разгар первой популярный войны, когда царский Черноморский флот капельку не совершил высадку нате берегах Босфора. Пока немножко, еще крошечку-чуть, но… Мешали сделано даже не турки, потерявшие свою мощь, а зловредные западные европейцы, подле помощи мудреных политических игр до сей поры время расстраивавшие ожидание наследников князя Олега.

В обществе Россией и Турцией возникла какая-так странная любовь-нелюбовь, взаимное притяжение и отпихивание. В общем-то, неприхотливо. Обе страны, обе культуры были детищами Византии с ее неограниченным деспотизмом, изоляционизмом и историософской самоуверенностью. Инда в области искусства османы и русские по мнению-своему развивали успехи византийцев. Русские церкви — дальние потомки творений греческих зодчих, а значительный турецкий архитектор Синан в своих шедеврах, скажем, в мечети Сулеймание, отталкиваясь с Айя-Софии, в сущности, изменил немногое. Дьявол просто довел крестово-купольную структуру впредь до полного совершенства. И если только уж где-в таком случае «купол летит», неизвестно зачем не в Айя-Софии, а в в Сулеймание. А когда ходишь за залам султанского дворца Топ-Капы, так понимаешь, что, рядом всех разницах, мифологема роскоши у османских владык и русских царей имело Водан корень — избыточную, запредельную широкая нога двора басилевсов. Кремлевские дворец и стамбульские дворцовые «киоски» ближе не разлей вода к другу, чем к шедеврам западноевропейской архитектуры.

Совершенно это великолепно почувствовал Водан из самых блестящих русских мыслителей прошлого столетия, Костяша Леонтьев, крайний ценитель и одновременно радикальнейший империалист и сверхконсерватор, глубоко ненавидевший западную демократию и западное православие. Леонтьев много путешествовал ровно по Балканам и Азии и знал османскую Турцию никак не понаслышке. В своем основном труде, «Византизм и славянство», симпатия многократно настаивает для сходстве государственного правления в Порте и в Российской империи, говорит о фолиант, что турки и русские близки в своем неприятии западных устоев жизни, о томик, что коллективное, безлюдный (=малолюдный) подразумевающее защиты прав обида общественное устройство (как) будто нельзя лучше отвечает турецкому и русскому национальному характеру. Ему нравится, зачем турки с презрением относятся ко всяким болгарам и сербам, а чисто русских уважают. Некто цитирует какого-так турецкого сановника: «…А у греков и у болгар лишь одно на уме обезьянство политическое, фигура и т. п. вздор. Верьте ми, — Россия короче до тех пор сильна, (сих у вас нет конституции. Я боюсь России, неважный (=маловажный) скрою этого с вас и, с точки зрения мои турецкого патриотизма, ото всего сердца желал бы, (для того у вас сделали конституцию. Так боюсь, что у вам всегда государственные людское) (со)общество как-то ахти умны. Пожалуй, что-то не делать (век не будет конституции, и сие для нас, османец, довольно страшно!»

Турецкий паша ошибся в высокой оценке интеллектуальных способностей российских государственных мужей: в России сложение все же получилась. Во вкусе, впрочем, и в самой Турции. Ладно, если бы и кабы… А ну как, может, водрузили бы вышивка над Айя-Софией. А ведь вышло все ведь же самое. Надо Царьградом продолжают доноситься молитвы муэдзинов, а наш брат вместо Айя-Софии имеем Здание Христа Спасителя, начатый еще Николаем I, сровненный большевиками и новоотстроенный тщанием конституционного Лужкова. С через басурманских рабочих рук — о нежели, впрочем, позже.

После этого революции про Царьград в России как-в таком случае подзабыли — до в сравнении недавних времен. С новой Турцией, модернизированной в приказном порядке Кемалем Ата-Тюрком, большевики первым долгом дружили, потом, (как) будто известно, отношения разладились — в Анкаре угнездились немцы. А по прошествии времени второй мировой южная соседушка в официальном плане рассматривалась в основном по образу потенциальный враг: получи и распишись ее территории разместились натовские базы. В Истанбул из советских в обрез кто попадал, кабы не считать редких дипломатов, внешторговцев, журналистов, шпионов — так точно наших моряков, затоваривавшихся для стамбульском рынке дешевыми коврами и транзисторными магнитофонами.

Так был ведь всё ещё и русский, белый Царьград. После гражданской войны в городе очутились паче 300.000 беженцев всех сортов и мастей. Хотя (бы) когда очень многие с них смогли выдраться дальше на западня, в кривых и темных улочках Перы и Галаты осталось сильнее 150.000 выходцев изо России. Что сие была за биография — вспомните, перечитав «Кросс» Михаила Булгакова. Рецензент сам никогда мало-: неграмотный бывал в мрачных переулках Каракея, а эту жизнь тараканьих бегов описал поразительно. Даже сейчас, рано или поздно бродишь по сим местам, видишь тени Чарноты, Хлудова и Серафимы.

Неотложно «белых русских» ото силы двадцать тысяч, чуть не одни старики, и живым духом они уйдут. Попав в Константинополь — загляните в старческий богадельня на улице Хумхане Джаддеси в Каракее, идеже стены на лестнице выкрашены, (языко когда-то в Москве, тускло-зеленой и коричневой краской с голубым бордюрчиком, изо комнат пахнет столовским картофельным супом, а нате крыше стоит фунфырик церковь Св. Андрея. Население радуются: церковь «волос) к небу». Они помнят многое, только Россия для них — чужая земля, говорят они с позабытым нами «старорежимным» прононсом, их отчий край — православие.

Когда-так Стамбул был многонациональным городом. Безотложно почти все армяне уехали, якобы и поляки и французы. Рано или поздно-то многочисленных евреев, которые говорили держи староиспанском языке, в свой черед почти не осталось. А возьми Рождество в Константинопольском патриархате в районе Фэнэр, идеже еще с XV века традиционно селились греки, в храме — полупусто. Потомки византийских патрициев, отдаленные наследники Кантакузенов и Гаврасов, Палеологов и Ипсиланти чинно внимают хору, поющему «Благослови, Владыко» у подножия патриаршего трона.

Хотя несколько лет отступать русские вернулись. Оставшиеся русские, которых приколачивание щитов и сшибание полумесяцев отнюдь не интересует совершенно. Однако, до того, подобно ((тому) как) эти русские начали заполонять лавки, торгующие дешевым ширпотребом, турки появились в Москве. Не кто иной они первыми с иностранцев начали спустя время перестройки массировано идти на приступ открывшийся российский толкучий. Кто построил половину новой капиталистической Москвы? Они. Русские таково обленились и потеряли сноровку, что-нибудь даже храм, декларируемый вроде главнейший в России, начали проводить мусульмане. Кто открыл первую иностранную аптеку в Москве? Турки. Который первым сообразил, подобно как шкуры анатолийских баранов станут настоящим золотым руном, коли настрочить из них дешевой одежды? Турки. Кто именно заполонил наши улицы фальшивыми трельниками Adidas? Они а.

За турецким по доброй воле, а не за византийским величием и святостью в Царьград ринулись миллионы наших соотечественников и бывших сограждан соответственно СССР. Район Лалели, находящийся в получасе ходьбы ото Айя-Софии, превратился в чудовищную клоаку, идеже слились те население СНГ, от которых становится хоть в петлю лезь,которых не желать чувствовать компатриотами, и тетенька турки, которые как и явно не представляют лицом лучшую часть турецкой нации. В этом месте на каждом шагу тебя хватают следовать рукав: «Кожа хочешь? Дубло хочешь?» Здесь приближенно все надписи возьми русском языке с дичайшими ошибками — так это неважно, турки по меньшей мере как-то слышно по-русски, наши но челноки, уже годами прибывая семо за барахлом, мало-: неграмотный удосуживаются выучить оно бы десять турецких слов. Зато они поражают творческая фантазия способностью таскать тюки, запакованные в необъятные полиэтиленовые пакеты в целях городского мусора. Константина Леонтьева бы без дальних слов в Лалели, что бы спирт сказал о русско-турецком характере и вреде конституции?

А в местах, из-за которых в Стамбул и целесообразно ехать, русской речи невыгодный слышно. В Айя-Софии, для поверку оказывающейся нежели-то вроде исполинского вокзала («в 12.00 с 1-го пути отправляется вертушка в Рай» — только поезда давно сделано не ходят, рельсы заржавели, лицо расписания отключено, следовать электричество не уплатили), слышна выговор на любых языках, не беря в расчет нашего родного. Ведь же — в Топ-Капы, в церкви Святых Сергия и Вакха, в дивной своими мозаиками Хоре, неподалёку великолепных мечетей. Русских чуть (было нет. Не по реликвий православия им и приставки не- до памятников византизма. Ажно на Большом рынке их малограмотный услышишь — зачем им по малой мере и почти всегда поддельные, же все же безумно красивые ковры еще бы ювелирные украшения? По образу нет соотечественников и в великолепных ресторанчиках — соотечественники сверху скорую руку жуют полусъедобные шашлыки в «кебап-салонах» Лалели с родными названиями «Дружес», «Встреча» и «Черное большое число».

Похоже, Стамбулу в обозримом будущем русские щиты нате воротах и кресты сверху мечетях не грозят. Тем не менее, на ХХС турки звездный пастух тоже водружать далеко не станут. Возможно другое: замыкание косных византийских традиций, со всей серьезностью укоренившихся и в русском, и в турецком сознании.

Получай протяжении многих парение Турция пытается войти в объединенную Европу. Какое-так право у нее, поди, для этого уминать — и географическое, и политическое. Однако собираются уже отнестись Кипр, на подходе дочиста недавно ставшие демократическими центральноевропейские страны. Да н и вообще, НАТО держит в Турции приманка войска. Но Турцию в Европу мало-: неграмотный примут, наверно, в жизни). Зачем там аминь бедная мусульманская местность с многомиллионным населением и невыгодный очень стабильной демократией? А коль (скоро) Турция вдруг разбогатеет перед уровня какого-нибудь Кувейта, так ей самой Старый континент нужна не перестань.

Россию в Европе как и ждут все не в такой мере. И не дай Жизнедавец, если к власти у нас придут «державники» с византийской подкоркой несколько тех, что по сей день горюют о Севастополе, единственной понятной функцией которого было поддерживание в живом виде мифологии о Проливах, — между тем нас в Европе приставки не- будут ждать ка. А вот тут-в таком случае «византизм» (и третьеримской, и османской модификаций) может послужить основой геополитического сближения, отчаянно опасного в долгосрочной перспективе интересах обоих народов. Отменим-ка я конституции и там и на этом месте, и будем жить по мнению «отеческим заветам», в такой мере милым проницательному Константину Леонтьеву…

Неужели, что, мол, раскаркался вроде вороны, тучами разлетающиеся получи и распишись закате над золотящимся куполом Айя-Софии? Что-нибудь, словно «пикейный жилеточка», сидящий на террасе приморского ресторанчика, пережевываешь бессмыслицу «великоватый политики»? На ведь Черномырдин есть с его идеей газового «голубого пути» честно из России в Турцию.

Геополитика и воистину не мое деяние. Но попав в Рождество в Стамбул, да что ты еще когда получи той же неделе начинается высокий для мусульман лунный (серп Рамадан, всем своим естеством чувствуешь, зачем этот шизофренический городок, раскинувшийся на двух континентах, является вечным символом культурной раздвоенности. И у византийцев, и у османец, и у нас, позаимствовавших орла с расщепленным сознанием у второримских владык Босфора. Сие еще и город-тампон, город-ступор, затыкающий на вывеску стратегические морские проливы и течения общечеловеческой истории. Городец, главными достопримечательностями которого служат синагога-вокзал (и я, рискуя состоять неверно понятым, радехонек, что теперь в Айя-Софии маловыгодный служат литургию и невыгодный молятся, обернувшись из себя к Мекке, что сейчас здесь музей) и обширный базар.

Город-старуха, город-муравейник. Чисто этот базар-вокзальчик и позволяет взглянуть с пристрастием: кто такой же мы такие? Что-что хотим и на что-то способны?

С прошедшим Рождеством, православные! Однако, Иисус, как не секрет, рождается каждый вторник. Подумаем о завтрашнем дне, взирая возьми повапленные гробы и позлащенные развалины.