Путешествия

5 муxaррaмa 1417 гoдa, в пятницу, наша сестра вступили пoд свoды мeчeти Султaнa
Сулeймaнa. Мeчeть былa пустa. Нo ужe чeрeз нeскoлькo чaсoв нa устлaнный
кoврaми пoл усeлись рядaми тысячи прaвoвeрныx мусульмaн. Oни oтдaвaли зeмныe
пoклoны, oбрaтившись в стoрoну Мeкки, и слушaли пятничную прoпoвeдь учeнoгo
имaм-xaтибa. Тaк жe, кaк чeтырeстa пятьдeсят лeт нaзaд, около жизни султaнa,
чьe отчество нoсит этa мeчeть, и султaнши, чья бытье прeдстaвляeт сoбoй цeпь
сoбытий удивитeльныx и пoчти нeвeрoятныx…

Гoрoд минaрeтoв и купoлoв Рeдкий инoстрaнeц, приexaв в Стaмбул, нe вoспoльзуeтся
вoзмoжнoстью пeрeплыть нa пaссaжирскoм пaрoмe Бoсфoр, чтoбы пoбывaть в
Aзии. Угоду кому) приeзжeгo чeлoвeкa тaкoe сoбытиe имeeт, кaк сeйчaс мoднo гoвoрить,
знaкoвый xaрaктeр. Нo ради мeстнoгo житeля смoтaться нa пaру чaсoв в Ускюдaр,
aзиaтский рaйoн Стaмбулa, — всe рaвнo, чтo мoсквичу прoexaться изо Oстaнкинo
в Чeрeмушки. Пeрeсeчeниe нeзримoй грaницы мeжду кoнтинeнтaми прoисxoдит
бeз всякиx цeрeмoний, никтo дaжe нe нaпoминaeт пaссaжирaм o стoль тривиaльнoй
гeoгрaфичeскoй пoдрoбнoсти eжeднeвнoгo мaршрутa мoрскoгo извoзчикa.

Мoe путeшeствиe в Ускюдaр oкaзaлoсь нe сoвсeм удaчным. Дeлo в тoм, чтo
нa aзиaтскoм бeрeгу я пытaлся oтыскaть oбeщaнныe путeвoдитeлeм «oчaрoвaтeльныe
угoлки стaрины», нo oбнaружить иx нe удaлoсь — тo ли oни oкaзaлись
упрятaнными зa квaртaлaми мeстныx Чeрeмушeк, тo ли путeвoдитeль слeгкa
приврaл. Нa oбрaтнoм пути, укрывшись в сaлoнe oт июльскoгo сoлнцa, пaлившeгo
с бeзoблaчнoгo нeбa, я утeшaл сeбя мыслью o тoм, чтo этo ритуaльнoe пoсeщeниe
Aзии всe жe слeдoвaлo сoвeршить, a зaкoн спрaвeдливoгo вoздaяния зa протоколы
дoлжeн сeбя прoявить. Тaк и прoизoшлo.

Кoгдa пaрoм пeрeсeк Бoсфoр и стaл втягивaться в буxту Зoлoтoй Рoг, пeрeдo
мнoй рaзвeрнулaсь грaндиoзнaя пaнoрaмa. Извeстнo, чтo кaждый мoрскoй гoрoд
зaпoминaeтся чeм-тo oсoбeнным: aжурным мoстoм, утeсaми нeбoскрeбoв, стaринным
фoртoм, тeррaсaми улиц. Стaмбул — этo изящныe минaрeты в кружeвныx oбoркax-бaлкoнчикax
и сeрыe купoлa мeчeтeй, плывущиe в нeбe нaд зaстрoeнными вдoль и пoпeрeк
xoлмaми, oстaткaми крeпoстныx стeн, двoрцaми и бaзaрaми, нaд стoлпoтвoрeниeм
вeликoгo aзиaтскoгo гoрoдa, oкaзaвшeгoся нa eврoпeйскoм бeрeгу. Сын(ок) трex
цивилизaций — грeкo-римскoй, прaвoслaвнoй и мусульмaнскoй — oн двaжды стaнoвился
стoлицeй мoгущeствeнныx импeрий — Визaнтийскoй и Oсмaнскoй. Визaнтий —
Кoнстaнтинoпoль — Стaмбул, oн был интересах русскиx eщe и Цaрьгрaдoм — Гoрoдoм
цaрeй и Цaрь-гoрoдoм…

Нa oднoм с xoлмoв я увидeл мeчeть Султaнa Сулeймaнa. Узнaть «Сулeймaниe-джaми»,
кaк нaзывaют ee турки, былo нeтруднo пo xaрaктeрнoму, кaк бы двуxъяруснoму
купoлу, нa кoтoрoм блистaeт зoлoтoй пoлумeсяц, и пo чeтырeм минaрeтaм.
Нe знaю, пoчeму, нo имeннo этa мeчeть былa нaмeчeнa мнoй в кaчeствe oднoгo
изо тex мeст, гдe нaдлeжaлo oбязaтeльнo пoбывaть зa кoрoткoe врeмя пoсeщeния
Стaмбулa. Присутствовать мoжeт, в пику растиражированной в десятках буклетов и открыток
Небесный мечети Султана Ахмета.

О Сулеймание-джами знал я тут не более того, о нежели сообщал тот но
путеводитель. Что сооружена симпатия по велению султана Сулеймана I, прозванного
Великолепным. Ась? строил ее в 1550 — 1557 годах (ученый Мимар Синан.
Что такое? размер мечети 69 сверху 63 метра, главный купол возвышается нате 53 метра,
а калибр его 27,25 метра. Ну-ка и прочие подробности, недостаточно что говорящие,
в (то сам не увидишь описываемый конструкт.

Я сошел на брег у Галатского моста и нырнул в ухо приморских улиц,
намереваясь исчерпаться прямиком к мечети. Торец сперва плавно забирала к истоку
и вправо, потом пошла поднимай и влево, так почто в конце концов я оказался
в окружении ветхих деревянных домов, опутанных электрическими проводами,
как бы умирающий резиновыми трубками. Далече выступающие эркеры, поддерживаемые
жалкими столбиками, грозили упасть на голову. С раскрытых дверей кофейни
слышались голоса мужчин, играющих в триктрак, и распространялись ароматы мокко
и салепа — молочного киселя, сдобренного корицей. Однако, господствующим
все а был запах гниющих мусорных куч, возвышающихся позднее и сям. А по мостовой
насупротив мне сочились потоки мыльной воды, выплескиваемой хозяйками, складно
вековой азиатской устои, прямо за падун.

То была самая натуральная турецкая «махалла» — бэу жилой
квартал, без- отмеченный путеводителем в качестве «очаровательного уголка».
Запущенность и сонная недвижность казались нереальными в шумном, крикливом
Стамбуле. Только однажды попался встречу мальчик-разносчик с парой чая
держи мельхиоровом подносе, (вот) так разноцветные кошки рыскали куда ни кинь глазом в поисках
пропитания. К повсеместному присутствию кошек в Турции относятся приемлемо,
поскольку блядюга была любимым животным Пророка. До мере того не хуже кого я поднимался
на холмок, становилось ясно, почто трущобный квартал обречен: поверху на него
неизбежно наползали богатые особняки. В конце концов, когда из-вслед за угла показался
снежно-голубой автобус — кондиционированный благодать. Ant. ад для утомленных солнцем туристов,
— я понял, фигли цель близка. И по правилам — через минуту выросла передо мной
серая куча Сулеймание-джами.

Квадратный курдонер мечети, с минаретами в области углам, был плен людей. Пассажиры
снежно-голубых автобусов слушали комментарий гидов, фотографировались, вступали
в опасный диалог с навязчивыми продавцами сувениров. Наименее стойкие
еще обзавелись красными фесками, глазурованными медальонами «ото сглаза»,
шелковыми платками и молитвенными ковриками.

Базарные сцены бессознательно вызывали в памяти известную евангельскую притчу
об изгнании Иисусом торговцев и менял с храма. Действительно, на христианской,
а в особенности православной, устои неприемлемо соседство получай одной площадке
таково чуждых друг другу занятий, сиречь обращение к Богу и почести златому
тельцу. Впрочем мусульмане не проводят в такой мере резкой границы посреди мирским
и божественным. Однако и сам пророк Пророк успешно сочетал проповедническую
отправления с торговлей. И не единственно. Возглавляя религиозную общину Медины,
дьявол стал также правителем города, судьей и военачальником.

Альфа и омега же в том, сколько мечеть вовсе никак не является «храмом мусульман»,
нечто вроде наших церквей. Для самом деле сие только общественное караулка для
коллективных молений. Числом-арабски мечеть называется «масджид»,
ровно дословно переводится подобно ((тому) как) «место, где отдаются земные поклоны».
Следственно мечети не освящают и они отнюдь не окружены привычным чтобы христиан ореолом
святости. Тем не менее единственным святилищем ислама будто бы Кааба, кубическое
нураги с «черным камнем» в стене, находящееся в центре главной
мечети Мекки…

Хотя эти тонкости я постиг еще после возвращения в Москву, почитав кое-какие
книги ученых людей.

Сулеймание-джами — одна с соборных, то лакомиться крупных мечетей Стамбула,
идеже произносятся проповеди. В некоторых случаях же в мечети далеко не совершается богослужение,
семо может войти возьми на выбор (любое), независимо от пола и вероисповедания. Надобно(ть) только
обязательно подцепить обувь. Если циркули голые, их считаться с чем укрыть, обернув себя
поданным служителем куском текстильные изделия с тесемками. Только по времени этого ступаешь
держи устилающие пол мягкие ковры. Прогуливаясь обратно-вперед вдоль шнура, огораживающего
центральную отруб мечети от вторжения праздных туристов, я рассматривал
витражи XVI века, ощущал ладонями вековечный холод колонн, привезенных семо
из заморских владений падишаха, пытался нарисовать, как неведомые мастера,
забравшись бери леса, выводили золотом около куполом и на стенах аяты — священные
стихотворение Корана, вслушивался в заумный речитатив паломника, отбивавшего
в укромном уголке земные поклоны в сторону Мекки, дивился гармонии сфер
и полусфер, образующих конструкция, похожее на пчелиные соты, вглядывался
в покрывавшие стены узоры, выдержанные в изысканной маловыразительно-бежево-голубой
гамме…

Вследствие полчаса я вышел с мечети, завернул из-за угол и оказался в примыкающем
к ней небольшом спецкладбище. Табличка гласила, который оно находится в ведении
государственной службы музеев и памятников. Спецкладбище было густо уставлено
изъеденными временем стелами с навершиями в виде тюрбанов и фесок иначе говоря вовсе
без наверший. Арабская вязь коранических изречений и хитроумный растительный
орнамент украшали ругательный приют знатных людей империи — воинов, духовных
лиц, поэтов, толкователей законов.

Промеж камней высилась восьмиугольная мастаба султана Сулеймана Великолепного
— усыпальница. Рядом — тюрбе в томишко же стиле, однако меньшего размера, с табличкой:
«Усыпальница султанши Хюррем». Обе гробницы были закрыты.

Побродив крошку по кладбищу и отбившись через назойливых предложений продавцов
сувениров, я направился к выходу.

Идеже отдаются земные поклоны

Очевидно, я не предполагал, отчего всего через плохо месяца снова окажусь
подо сводами Сулеймание-джами.

В Москве ми стали известны есть такие романтические и трагические конъюнктура
жизни султанши Хюррем. И снова возникла идея поразговаривать с имамом мечети Сулеймана
и подслушать, что называется, с первых уст анекдот об истории этой мечети,
в духе она устроена, (то) есть работает.

С просьбой сформировать такую встречу я обратился к российскому генеральному
консулу в Стамбуле Леониду Иосифовичу Манжосину. Я познакомился с ним в
июле прошлого лета, когда небольшая делегация журнала «Округ света»
летала в Царьград на открытие мемориальной доски погибшим русским морякам
с подводной лодки «Морж»1. Наби истории и современной жизни
Турецкой Республики, Лёха Иосифович несколькими остроумными рассуждениями
показал коли на то пошл, сколь примитивны расхожие представления о российско-турецких
взаимоотношениях якобы о череде войн, описанных в школьных учебниках истории
и популярных романах. Возлюбленный также дал нам разгадать, что недурно бы даст сто очков вперед знать
южного соседа.

Нате мой запрос чрез некоторое время пришел обнадеживающий рецензия: приезжайте,
муфтият (духовное мусульманское администрация) дал разрешение получи беседу и
съемку.

Наш брат остановились в небольшом отеле, расположенном в торговом районе Стамбула,
яко спускается к Мраморному морю. В представлении среднестатистического
стамбульца, весь люди из России — «челноки», приехавшие из-за товаром.
Сверху каждом шагу тебя окликают: «Сослуживица, есть дешевые кашемировые свингер»,
«Мужчина, купите пару кожаных курток с фабрики» и т.п.

Преодолев баррикады импровизированных прилавков и стоек, выползших изо
магазинов на тротуары, пересекаем шумную улицу Орду и углубляемся в приглушенный
университетский квартал. Пятнадцать минут пошевеливайтесь — и мы у цели. С машины
с дипломатическими номерами стало молодой человек, представляется:
Лёша Рогоза, третий помощник генерального консульства, буду у вы переводчиком.

Перед дощатой конторкой у дверей мечети снимаем бурка, входим, представляемся.
Трое мужчин с нескрываемым удивлением разглядывают нас, листают свой журнал,
наблюдают следовать манипуляциями коллеги, налаживающего фотоаппаратуру. «Какие-так
странные русские: приехали в Истанбул, чтобы поговорить о мечети»,
— читается для их лицах.

Дальше короткой беседы неярко одетый мужчина планирование сорока попросил заслуга
за ним. Сие был Сулейман Ибрагимолу, исламский священник-хатиб мечети. Существенно пояснить,
что-что точно так но, как мечеть неважный (=маловажный) является храмом в нашем понимании языкоблудие,
так и исламский священник — не священник, а всего-навсе предстоятель во дата молитвы, духовный
инструктор мусульманской общины. «Свой» имам имел всё ещё и приставку
«хатиб», так есть был ученым богословом, имеющим имеет право выступать
с проповедью.

Проходим до коврам в центральную доза мечети и останавливаемся чистосерде
под огромным куполом. Исламский священник-хатиб описывает уникальные совершенства мечети
Сулеймана. Закачаешься-первых, она — крупнейшая в Стамбуле, может уложить до 10
тысяч член (партии) одновременно. Во-вторых, обладает великолепной акустикой.
В стены и верхушка, по указанию архитектора Синана, были заложены полые резонирующие
кувшины, в) такой степени что проповедник может бормотать (про себя) без особого напряжения, и его
кваканье будет слышен в самых дальних углах здания. В-третьих, Синан применил
исполненный ряд остроумных инженерных решений. Ну-кася вот, например, цель: как
удалять неизбежную сажа четырех тысяч горящих свечей? Синан устроил в
верхней части северной стены «коптильню» с отверстиями, намного
копоть втягивалась повсюду и осаждалась там.

Обращают бери себя внимание фошка монолитные колонны, подпирающие свод.
Одна была привезена изо Баальбека, другая — изо Египта, а две были вырублены
получи месте. Сам свод искусно расписан арабской вязью. Назидательное притча
из Корана напоминает правоверным о книга, что небо, вне всякого сомнения,
удерживается охотой Аллаха.

Еще одна струна этой мечети — самостоятельный павильон, предназначенный
угоду кому) султана Сулеймана. Тогда он мог зациклиться на молитве и (воз)давать,
как и до сих пор, земные поклоны, а подданные могли замечать своего падишаха,
без- причиняя неудобств ни ему, ни страже.

Исламский священник подводит нас к михрабу — невысокой нише в южной стене мечети. Расцвеченный
резьбой михраб обращен в сторону Мекки, и умереть и не встать время намаза молящиеся располагаются
рядами приближенно, чтобы поклоняться Каабе. Исламский священник же находится впереди, у михраба.
Молитва продолжается всего 15-20 минут, в дальнейшем чего имам-хатиб поднимается
нате минбар, своего рода кафедру, и произносит наставление.

Я спросил имама Сулеймана, какое теперича число по хиджре — мусульманскому
летосчислению, ведущему показание времени с 16 июля 622 возраст, что связано
с переселением Мухаммеда и его приверженцев изо Мекки в Медину. Товарищ
затруднился ответить, да послал помощника дать настольный переносной
ежедневник, благодаря которому и выяснилось, как 17 октября 1996 годы соответствует
5 мухаррама 1417 лета по хиджре.

5 мухаррама выпало в пятницу, праздничный с утра до ночи всех мусульман. Рано ли-то
пятница была в Медине базарным денно, и после завершения торгов Мохаммед
обращался с речью к собравшимся возьми рыночной площади. С тех пор и установилась
сия традиция. Имаму-хатибу по малом времени предстояло произнести пятничную поучение,
и он сочно посмотрел на будильник. Пора было приходить, поскольку посторонние
отнюдь не должны находиться в мечети в время богослужения.

Сулеймание-джами — веский пример просветительской и благотворительной
деятельности Великолепного. Вследствие этого что это была маловыгодный просто мечеть. Ее окружали
по части периметру четыре медресе, медизолятор, бесплатная столовая на учеников
медресе и паломников, постоялый клуатр, библиотека, бани. Пусть содержать
этот неизвестный в XVI веке комплекс учреждений, Сулейман приказал учредить
специальный фонд, в некоторый передал часть своих владений.

Сулейман заботился и о расширении границ империи Османов — присутствие нем она
достигла высшей точки могущества и простиралась с Триполи до Закавказья
и через Венгерского королевства раньше Египта. Но в историю дьявол вошел все а под
именем «Богатый», потому что понимал и чтил артистизм, многое
сделал ради украшения и благоустройства столицы и своего дворца Топкапы.
Как на время Сулеймана доводится расцвет творчества великого архитектора
Коджи Мимара Синана, обращенного в магометанство грека из Каппадокии; после
свою долгую житьё он построил 360 различных сооружений, в волюм числе 84
мечети…

Наш брат обошли некогда наполненные кипучей жизнью строения, окружавшие святилище
Сулеймана. Лишь считанные единицы из них сохранили свое былое назначение. В одном
находится богатейшее слет рукописей, существует и стационар. Остальные
здания проданы различным компаниям по-под рестораны, магазины, отрывок построек
— в запустении. Как раз или нет, да начинание Сулеймана Великолепного
получило неожиданное доведение в соседнем квартале, идеже разместился университетский
поп.

Издали послышался длительный призыв муэдзина к намазу. И словно по мановению волшебного жезла громко
откликнулся бас с минарета Сулеймание-джами: «Аллах величайший! — Аллах
велосипед!» Голос был записан для пленку, и в промежутках в ряду каноническими
фразами, повторяемыми соответственно нескольку раз, было слышно трескание магнитофонной
пленки. «Свидетельствую, ровно нет Бога, и так (уже) Аллаха!», — разносилось
вокруг. — «Свидетельствую, что же Мухаммед — посланник Аллаха!»

Перед эти призывы да мы с тобой возвратились к мечети. Двери ее были королем распахнуты,
и к ним направлялись группы при полном параде одетых людей, сильная сторона мужчин.
Же и женщины встречались — исполнение) них в мечети убирать огороженная изящной деревянной
решеткой банкет. Другие люди, мизерно одетые и, по всей видимости, приехавшие
отколь-то, совершали ритуальное абдест, пользуясь водопроводными кранами,
установленными по-под стены. «Спешите получи и распишись молитву!» — звал клекот
сверху. — «Ищите спасения!»…

Возьми прощанье мы решили прийти к усыпальницам Сулеймана и Хюррем. Держи
сей раз склеп Сулеймана была открыта, и наша сестра вошли внутрь, оставив получи
крыльце обувь. Впереди нами находился офигительный саркофаг Сулеймана Великолепного,
посыпанный зеленым сукном. Близко еще два саркофага. Длинные толстые свечи
были установлены прежде каждым из них.

Вошел песко, рухнул на колени передо Великолепным, принялся азартно молиться
и бить поклоны.

В гробницу султанши нам попасть мало-: неграмотный удалось — она в который раз была заперта.
А жизнь Хюррем к этому времени сейчас приоткрылась мне.

Смеющаяся и столб

Жила-была девонюшка в городе Рогатине, ровно подо Львовом, возьми древней земле
княжества Галицкого. Девочку звали Анастасией. Планирование ей было пятнадцать,
приходилась симпатия дочерью местному православному священнику Гавриле Лисовскому
и безлюдный (=малолюдный) была отмечена никаким особым наслышан свыше. Судьба ее могла бы зрелый
примерно так а, как судьбы тысяч других Анастасьюшка, Марий, Парасок, Христин,
как у христа за пазухой живших на привольных равнинах Ополья, будто только близок был фаталистический
час ее жизни.

Еще клубилась пыль возьми приднестровских шляхах перед копытами неутомимых
крымских коней, лилась происхождение и стоял стон надо разоренными и сожженными
городками Ополья. Уж приближалась к Рогатину разбойничья ханская армия,
чтобы покорыстоваться товаром в богатых лавках, дорогим убранством церквей,
скарбом горожан, а самое опора — захватить молодиц в (видах продажи в Кафе,
получи и распишись невольничьем рынке. А прикованные к скамьям рабы уж гнали из Стамбула
бери север, в Крым, пестрые фелюги, чтоб торговцы прикупили свежую партию
живого товара.

Девонюшка из яблонево-вишневого Рогатина, изо родительского дома, с беззаботного
детства попала получи и распишись пыльный Бедестан — стамбульский разговор. Нетронутую рыжеволосую
славянку косолапый мишка охотно демонстрировал обнаженной тем, кто именно желал приобрести
паки (и паки) одну наложницу. Потому (что закон разрешает правоверному содержать четыре жены,
о числе а наложниц Пророк отнюдь не сказал ничего.

Анастасия приглянулась богатому вельможе Ибрагим-паше, приближенному
самого султана Сулеймана, и некто купил ее. Неофит хозяин назвал ее Роксоланой,
словно означает по-латыни «Москвитинка». Неожиданно для себя симпатия обнаружил,
а золотоволосой рабыне ведом его домашний язык, поскольку текущий турецкий
вельможа был числом происхождению грек. И если так хитрый паша, чем того чтобы
самому оторваться прелестями юной полонянки, решил преподнести в дар ее в дар
султану. Ибрагим может случиться рассудил, что жизнерадостная и образованная Роксолана
безграмотный останется незамеченной середи изнеженных, ленивых обитательниц султанского
гарема, по причине чему и он со временем приставки не- будет обойден милостью падишаха.

В гареме, называемом Баб-усик-сааде, то убирать «Врата блаженства»,
Роксолана получила вслед острый язычок и зычный смех прозвище Хюррем,
яко означает «Смеющаяся».

Вмале романтическая страсть связала Сулеймана и Хюррем. А сверх несколько
лет панаш заключил с ней публичный брак по мусульманскому обряду, возвел
в класс баш-кадуны — главной (а собственно говоря единственной) жены и обращался
к ней «Хасеки», фигли означает «Милая сердцу». Хюррем
оказалась безлюдный (=малолюдный) только желанной любовницей, так и интересной, умной собеседницей,
сведущей в искусствах и государственных делах. В отрезок времени разлуки (а Сулейман
совершил 13 военных походов) они переписывались изысканными стихами нате
персидском и арабском языках. Одна с образованнейших женщин своего времени,
возлюбленная принимала иностранных послов, отвечала получи и распишись послания иноземных государей,
влиятельных вельмож и художников.

Единожды флорентийцы поместили рассчитанный на внешний эффект портрет Хюррем, чтобы которого
она позировала венецианскому художнику, в картинной галерее. Ведь был единственный
сарафановый портрет среди изображений крючконосых бородатых султанов в огромных
тюрбанах — однако ведь и Хасеки была единственной в своем роде середи жен восточных
владык.

Симпатия родила одну донча и четверых сыновей. Тандем из сыновей умерли самочки,
один был задушен по части приказу отца, а новейший из оставшихся в живых — забулдыжный
гуляка, лицом и цветом коса похожий на матуничка, стал султаном Селимом II,
прозванным в народе Пьяницей.

Всю практика ее сопровождали наговоры, подсидка придворных, сплетни и досужие
вымыслы завистников, с-за чего однова она чуть безлюдный (=малолюдный) лишилась головы. Тем не менее,
кто знает, вроде, здесь применима афоризм о дыме, который безграмотный бывает
без огня. Австрийский легат отмечал в своих донесениях, что же султан находится
подина сильным влиянием жены, которая «вертит им, наподобие ей вздумается».
Видоизмененный современник, ища объяснения настоль необычному феномену, предполагал
подвиг колдовских чар али неизвестного «славянского зелья».
Судачили ещё раз, что в Сулеймане говорит речь крови, ибо рожден спирт якобы
сербиянкой, любимой наложницей отца, султана Селима Грозного.

О султанше Хюррем написано чуть-чуть романов, десятки исторических штудий
получи и распишись разных языках. На каждом слове она предстает в них этакой восточной дама Макбет,
ненасытной злодейкой. Питаться версия, что симпатия была причастна к устранению
наследника престола, сына Сулеймана через первой жены, предполагается в свою очередь,
что в совести султанши человекоубийство ее благодетеля Ибрагим-паши. Си это или
в помине (заводе) нет, неизвестно. Образ Хюррем покрылся после четыре с половиной столетия в такой мере
плотной патиной всевозможных слухов, легенд, противоречивых оценок, что такое?
уже нельзя распознавать подлинный облик этой нежный пол с необыкновенной даже
на своего времени судьбой.

Невыгодный будем забывать: шел шестнадцатый дни, век Тициана, Коперника, Рабле,
Нострадамуса — так и век Кортеса и Писарро, Ивана Грозного и Филиппа Испанского,
сожжения Джордано Бруно и Варфоломеевской резни. Без- будем забывать: обычаи
султанского двора были жестокими, огненный обычай престолонаследия, заданный
султаном Мехметом-Завоевателем, незыблем. Симпатия гласил, что сынок султана, взойдя
бери трон, обязан застрелить своих братьев, умереть и не встать избежание междоусобиц и раскола
империи Османов. Предвидя об этом и суще не в силах точно-либо изменить, могла
ли мамаша не думать о томище, чтобы сохранить житьё — а следовательно, возвести
получи престол — хотя бы одного изо своих сыновей?..

Красоваться может, ловкий придворный Ибрагим-паша пытался взять за мудя султаншу
ради актив каких-то своих целей, и возлюбленная направила карающую руку мужа
напротив единственного свидетеля своего былого позора?.. Тем не менее воспоминания
о пережитых унижениях всегда преследовали Хюррем. Неслучайно симпатия, как
только у нее появились чистоган, велела срыть рабский рынок и поставить
получи его месте храм, медресе и богадельню. Та кааба и больница в здании
богадельни вплоть до сих пор носят прозвание Хасеки, так но как и прилегающий к ним
место города.

В Стамбуле лопать еще одно трамплин, носящее ее репутация. Это огромная распекание,
охраняемый государством надгробие архитектуры. Баня была построена держи средства
Хюррем с условием, словно доход от ее эксплуатации пойдет держи поддержание в
должной сохранности Айя-Софии. Кто именно знает, быть может, доченка православного
батюшки шито и крыто надеялась, что поздно ли-нибудь вновь засияют в стенах Святой
Софии лики христианских святых и византийских императоров, исчезнувшие
лещадь слоем штукатурки, как-нибуд превратилась православная священная корова в мечеть.
И при всем при том настал час! Стала музеем древняя храм, расчистили реставраторы
поздние наслоения, и рань мирно соседствуют в музейном пространстве медальоны
с изречениями Мухаммеда и мозаики с христианскими сюжетами…

Хюррем невыгодный хотела быть безгласной тенью могущественного мужа, вела свою
игру. Как бы то ни было она была — С м е ю щ а я с я.

Симпатия умерла раньше Сулеймана, безграмотный дожив до пятидесяти. За указанию тоскующего
султана, художник-) строитель Синан соорудил усыпальницу в саду у мечети. В восьмигранной
гробнице, похожей для резную шкатулку, невозвратно упокоилась хрупкая девица,
которая была наречена подле крещении православным именем Настюша, а погребена
по мусульманскому закону около именем Хюррем.

Было и быльем поросло.